Никита Шалагин: «Считаю дни до Олимпиады как ребёнок – до дня рождения»

– На церемонии закрытия прошлого сезона КХЛ вы сказали: «Фантастический сезон! Финал чемпионата мира. Лучший линейный судья Лиги. О чем ещё можно мечтать? Только об Олимпийских играх». Получается, мечта сбылась?
– Ещё не до конца (улыбается). Когда объявили о том, что я буду судить на Олимпийских играх, стал размышлять по поводу мечты. Сейчас это уже для меня, скорее, цель. А мечта – это что-то такое недостижимое, на исполнение чего можно отдать один процент. Раньше попасть на Олимпиаду было мечтой, но когда ты подбираешься ближе и видишь, что это реально, мечта становится целью. В детстве или в начале судейского пути Олимпиада действительно была для меня мечтой, на тот момент недостижимой. Сейчас это становится реальностью. Может быть, мечты так и сбываются…

– Снова цитата: «Говорю прямо, моя мечта – работать главным арбитром». Когда нам ждать вас в КХЛ в качестве главного?
– Хороший вопрос. Хотелось бы уже в следующем году попасть в КХЛ в качестве главного, но сначала нужно хотя бы год отсудить главным в ВХЛ, там проявить себя, обрасти мясом. И уже потом заходить в КХЛ. Но ментально, психологически я думаю, что готов работать главным в КХЛ. Сейчас судишь некоторые матчи и понимаешь, что справился бы. Конечно, на словах это всё просто, но по ощущениям и по характеру игр думаю, что могу выйти главным хоть сейчас. Звучит амбициозно, не спорю, но я так чувствую, уверенность есть в этом.

– Как вы узнали о том, что поедете работать на Олимпиаду? Что ощутили тогда?
– На почту пришлось письмо от ИИХФ. При этом у меня не были подключены уведомления, мне написал Женя Ромасько: «Всё, едем». Не отвечая ему, полез в почту, увидел, мы поздравили друг друга. Ничего сверхъестественного, стандартная процедура. Но чувствуешь какое-то облегчение, потому что ради этого работал всю свою карьеру. Я и в хоккей-то пошёл в детстве, чтобы оказаться на олимпийском льду. И чем ближе был срок объявления судей на Олимпиаду, тем более волнительно я себя чувствовал. Когда письмо пришло, выдохнул, с плеч упал груз за результат отбора.

– Получается, за год вы собрали сумасшедшее комбо – финал чемпионата мира, финал Кубка Гагарина. Вдруг, впереди и финал Олимпиады?
– Хотелось бы. Обычно спрашивают: «Готовы вы ли отсудить матч за бронзу, если российская сборная будет играть в финале?».

– Это был следующий вопрос.
– Я, в принципе, готов отсудить финал, где будет играть сборная России. В нашем мире нет ничего удивительного, и в современной обстановке, думаю, возможно и это. Мне кажется, вполне возможно, что в финале, условно, встретятся сборные России и Канады, и будут судить два российских и два канадских арбитра, такой вариант вполне допустим. Звучит удивительно, но во времена всех этих ковидных историй возможно всякое. И это было бы фантастически, если Россия выиграет финал, а я его отсужу. Было бы здорово. Но для себя я давно уяснил, что главное – получать удовольствие от игры, от процесса и максимально качественно делать свою работу. А спортивный результат придёт, тебя оценят и доверят матч за золото. Главное – с позитивом, с настроением делать свою работу.

– Вы уже работали на чемпионате мира. Как думаете, матчи в Пекине будут чем-то принципиально отличаться?
– Олимпийским духом, прежде всего. Это наверняка нечто особенное. Значимость соревнований иная, Олимпийские игры проходят раз в четыре года, многим вообще не удаётся туда попасть, тогда как чемпионат мира проходит каждый год. Я, конечно, ни в коем случае его не обесцениваю, чемпионат мира – это тоже здорово, но мы все понимаем, что такое Олимпиада. Это то место, куда приводят мечты. Пять олимпийских колец – уже и в глазах, и на уме, как бы странно это не казалось.

– Предстартовый мандраж уже есть? Всё-таки, впереди – главный турнир четырёхлетия, для многих спортсменов и судей такое бывает раз в жизни.
– Нет, есть приятное спортивное волнение, ожидание праздника. Хочется уже приехать в Пекин, быть там, ждешь тот момент, когда всё наступит. Практически считаешь дни, по телевизору постоянно напоминают. Это как в детстве, когда ты маленький ждешь Нового года или дня рождения, эмоции схожи.

– Представим: вы – начинающий судья, и кто-то говорит: «Прикинь, через несколько лет ты будешь работать на Олимпиаде». Какой была бы ваша реакция?
– Я бы серьёзно воспринял это, сказал бы: «Да, так и будет». Недавно с приятелем вспоминали историю – собрались как-то с друзьями, я только-только начинал судить МХЛ. Говорю: «В следующем году ВХЛ, потом КХЛ, юниорский чемпионат мира, молодёжный, взрослый и Олимпиада». Все так посмеялись, я разозлился и хорошо запомнил этот момент. Теперь спустя шесть лет напомнил об этом приятелю: «Помнишь, вы тогда надо мной смеялись?». Он: «Да, помню». Может, и хорошо, что они тогда посмеялись, меня это по-хорошему раззадорило.

– Когда получали приз лучшему линейному судье прошлого сезона, покорили всех своей речью. Это действительно был экспромт?
– Да, так и было. Когда мы были на чемпионате мира в Риге, нам уже сообщили, что будут награждать на церемонии. Мол, готовьтесь и всё такое. Я начал готовить речь, обратился к преподавателю по искусству речи, она мне дала задание. Как сейчас помню – лежу в номере, это день финала чемпионата мира, все мысли об игре, о том, чтобы хорошо отработать. А на следующий день практически с самолёта – на церемонию закрытия. И думаю: «Всё это не для меня, как выйду – так и скажу от чистого сердца». Сижу в зале, за мной – Виктор Гашилов, который получал «Золотой свисток» как главный арбитр. Поворачиваюсь к нему: «Вить, ты подготовился?». Он: «Нет» (смеётся). Вот и я нет, думал, выйду и скажу как есть. Было интересно, кто будет вручать нам награды, оказался Аскольд Запашный. Мысли сами собой пошли – он укрощает тигров, мы в каком-то роде пытаемся справиться с эмоциями игроков. Получилось немного символично, схоже. Самое интересное, что я не договорил, впереди было ещё лучше (смеётся). Может быть, прямой эфир, ограничения по времени. Если мне дадут договорить речь в этом году, то я буду очень рад.

– Можете договорить сейчас.
– Это будет не то (смеётся). Если я снова выйду перед этими же людьми и договорю, это будет очень круто, конечно.

– Ваш ключевой посыл – надо просто получать удовольствие. На льду это тоже работает, или нужно быть максимально сконцентрированным, чтобы не накосячить?
– Это сто процентов работает, получать удовольствие и быть сконцентрированным – это не взаимоисключающие вещи. Моя цель на каждую игру – кайфануть, но при этом быть внимательным и отработать максимально качественно, одно без другого быть не может. Если ты выйдешь с какими-то пустыми глазами, которые не горят, и будешь как робот делать свою работу, вряд ли из этого выйдет что-то хорошее. Думаю, все коллеги подтвердят, что от настроения и подхода к игре многое зависит. Если ты выходишь с мыслью получить удовольствие, то позитив и настроение улучшают твою работу, игроки чувствуют позитивную энергию. Они становятся мягче, понятливее, идут тебе навстречу. По факту, хоккеисты становятся твоими друзьями на льду, что немаловажно.

– Линейным приходится растаскивать игроков во время стычек. Какие-то курьёзы в связи с этим случались?
– Лично у меня – нет. Бывает, что начинается стычка, один судья уже прибежал, второй едет с красной линии, тормозит перед игроками, конёк попадает в трещину, он падает и сбивает с ног хоккеистов, которые хотели подраться, как кегли в боулинге. Это самый эффективный способ, но лучше его не применять, выглядит очень смешно (улыбается). Если неправильно соблюдать методику, судье тоже может прилететь. Поэтому сейчас уклон в то, что лучше дать игрокам подраться, выплеснуть эмоции, не вмешиваясь. Потом уже в конце боя похлопать по плечу, сказать: «Всё, парни, драка окончена, молодцы». Они сами профессионалы, понимают, когда можно драться, а когда нужно расступиться, если судьи уже подъехали.

– А бывало такое, что игрок в этой горячке говорил что-то неприятное, но потом подъезжал извиниться?
– Это бывает не только в потасовках, но и в принципе в игре. Эмоции закипают, мы всё понимаем. Если игрок откровенно перегибает, можно наказать малым или дисциплинарным штрафом, у нас есть на это полномочия. Но бывает, что парень некрасиво себя повёл, сказал что-то неприятное в твою сторону, но недостаточное для удаления. Ты либо находишь в ответ что-то более умное, чтобы его успокоить, либо пропускаешь мимо ушей и следишь за ним в дальнейшем. Если это адекватный человек и хороший игрок, в паузе он обязательно подъедет, извинится, обсудит с тобой ситуацию. Такое частенько бывает, и после не припомню, чтобы кто-то второй раз позволял себе говорить плохие вещи. Все игроки – мужики с большой буквы, им – огромное уважение. Бывают и обратные ситуации – скажешь что-то жесткое, по-мужицки, потом в паузе подъезжаешь: «Дружище, я тебе жестко сказал, но ты меня тоже пойми. Это моя работа, и вы не должны мне мешать её выполнять. Я тебя уважаю, ты – хороший игрок, не держи зла». Возвращаясь к вопросу о том, когда вы увидите меня в качестве главного арбитра КХЛ, хотелось бы поскорее, потому что пока тебя игроки знают по имени, знают, кто ты, общаются, было бы здорово начать работать главным. Это здорово помогает, когда тебя знают игроки и тренеры. Коммуникабельность в нашем деле очень важна.

– Глеб Лазарев в интервью рассказывал, что на одном из матчей заметил маленькую болельщицу, которая нарисовала его на плакате. Вам когда-нибудь прилетали подобные проявления болельщицкой любви?
– Для меня удивительно, я не знаю, почему так, но меня в Хельсинки болельщики постоянно встречают на стадионе, дарят сувениры, здороваются. Ребята поддерживают «Йокерит», но всегда мне уделяют внимание почему-то – рисовали на плакатах, при встрече: «Hi, Nikita!». Это очень приятно, я тоже им стараюсь подарочки дарить: шайбу на память, ещё какие-то сувениры. После игры всегда ждут, общаемся с ними, это здорово. Нравится, что всё больше и больше позитивного отношения к арбитрам, люди начинают разбираться в судействе, переживают за нас как за отдельную команду.

– Арбитры по большей части остаются в тени, о них мы знаем довольно мало. Чем занимаетесь в свободное время?
– Вторая моя жизнь – это сёрфинг. Этим летом, правда, не получилось съездить, потому что после чемпионата мира сразу нужно было готовиться к новому сезону. А так в отпуске я всегда еду туда, где есть волны, чаще всего это остров Бали, живу там. Это моя отдушина, то, что меня подпитывает, своеобразная медитация. Даже если не получается куда-то выехать, есть вейксёрфинг, сапсёрфинг. Моё второе хобби, если можно так сказать – поддерживать мою девушку на соревнованиях. Она у меня теннисистка, стараюсь не пропускать её матчи, ездить на турниры и болеть за неё. Уверен, что у неё всё получится, она – большой молодец, я в неё очень верю.

– Что касается сёрфинга, никогда не было желания покататься в экстремальных условиях? Где-нибудь под Мурманском или на Камчатке, к примеру.
– Всё время хотел слетать на Камчатку посёрфить зимой, но у нас проходят игры, поэтому никак не удавалось. Думал, может, сгонять в новогодние праздники, там тоже три-четыре дня выходных, и снова в бой. Много катался в Сочи – есть гидрокостюм, шлем, специальные ботинки, перчатки для холодной воды. Там хорошие волны, прилетаешь с доской в чехле, и все спрашивают: «О, вы на Красную поляну?». «Нет, я здесь». «Так у тебя же сноуборд?». «Это сёрфборд». Никто не знает, что у них там есть волны, хотя они очень качественные, прям океанские – два-три метра зимой. Скажу больше – у меня вообще были мысли переехать на острова и остаться там, но после месяца-двух там я понимал, что очень люблю свою работу, судить хоккей. И это мужское начало берёт верх – хочется работать, двигаться вперёд к своей мечте. Сейчас я занимаюсь тем, что я люблю.

Источник